Мурлов, или Преодоление отсутствия - Страница 166

166

11. Беседина Нина Федоровна. Невеста Буздяка. (Дочь директора компании «Воложилинские авиалинии». Беседин, в свою очередь, брат вице-премьера).

12. Рыжов Николай Константинович. Зам. мэра.

13. Рыжова Анфиса Петровна. Жена Рыжова.

14. Еремеев Глеб Иннокентьевич. Спикер областной Думы.

Естественно, многие, даже из числа очень хороших знакомых Саввы, оказались за пределами круга, который вписывался в мальтийский крест дубового стола из Австрии, но, увы, новоселье не прихоть, это деловая встреча с возможными компаньонами и визитная карточка Гвазавы. Как говорится, кто за бортом, тот – от винта! А если честно – всех бы утопил, как котят!

Итак, за столом были места для самого Саввы с Фаиной, для пяти уважаемых пар и трех временно одиноких мужчин, которых, по мысли Гвазавы, вполне могла завести и расслабить одна одинокая же Ольга Скуратова, второй год пишущая под журналистским псевдонимом «Малюта». Так в сердцах прозвал ее бывший мэр, которого она прошлой зимой отделала в местной прессе и на телевидении, как мальчишку.

Утром Савва заказал у Еремея Буздяка красочные приглашения, по случаю новоселья, на 14 часов следующей субботы. Обслуживать должны были вышколенные мальчики и девочки от ресторана «Центральный», с директором которого Гвазава детально обсудил меню и церемониал новоселья. Выйдя из ресторана, Савва сел в джип, развернулся и рванул в прошлое, в сторону Стрельбищенского жилмассива. Фаина, как он и думал, обреталась в старой своей однокомнатной квартирке. Стрельбищенский – он и в Африке Стрельбищенский – бетон, сквозняки и свалка на вытоптанных газонах. Драные кошки и бездомные собаки. И полон жилмассив надеющихся на что-то граждан. Жил – массив, сдох – пассив. А в итоге нуль. Простая бухгалтерия. Вот он, ее дом родимый, панельный, девятиэтажный, серый, асфальт провалился, бордюр выворочен, хилые деревца ободраны и торчат, как обломки крестов на погосте, ступени в подъезде выкрошились, в почтовых ящиках черный пепел сожженных слов и фраз, лифт исписан, во всевозможных смыслах, все о’кей, моя рыжая красавица, гордая ты моя недотрога. Вот и седьмой этаж, седьмое твое небо. Каково-то тебе тут, вдали от озера?

Фаина была дома. «А где ей еще быть?» – подумал Савва.

– Кто там?

У Гвазавы пропал голос. Он просипел:

– Я.

Дверь открылась, и Гвазава пропал. Вслед за голосом. Что за женщина такая, эта Фаина, скажи, господи!

– Заходи. Чего встал? – насмешливо сказала Фаина. Она была, как всегда, в чем-то голубеньком и была, как всегда, хороша.

– Здравствуй, Фаина. Я на минуту, – просипел Гвазава.

– Простыл, что ли? – спросила она.

– Да, разгоряченный сунулся в реку, – сказал Савва. – Ничего, пройдет.

– Пройдет, – согласилась Фаина.

Квартирка была миленькая, правда, совсем крохотная. Савва сел в кресло и сразу же почувствовал тот памятный аромат дома Сливинских, который ассоциировался у него со словом «уют».

– Уютно тут у тебя, – откашлявшись, уже тверже произнес он.

– Сакля как сакля, – махнула рукой Фаина. – Приют наш мал, зато спокоен. Ты-то, слышала, коттедж на «Сороковом» купил.

– Уже продал.

– Что так? Ой, извини, я кофейку. Будешь кофеек?

– Борщечку нет? – всплыл вдруг из памяти чудный вопрос.

– Почему же нет. Есть. Хочешь борщ? Правда?

– Да нет, спасибо. Это я так.

– Подожди минутку. Поставлю кофейник… Я Викторию как-то встретила… («Тесен мир», – подумал Гвазава)…и она мне рассказала о твоей покупке. С видом на озеро.

Савва посмотрел на нее, но в лице Фаины не было иронии или насмешки.

– Да, хороший был коттедж. С работой неудобно, пришлось продать.

– А где же сейчас ютишься?

«На ловца и зверь идет», – подумал Гвазава. Ему вдруг стало казаться, что вот так вот, с бухты-барахты, взять и пригласить Фаину на новоселье – будет выглядеть как-то ненатурально и натянуто.

– Да купил тут по случаю квартирку. Вот, на. Приглашаю тебя на новоселье. Придешь?

– Симпатичное приглашеньице. У Еремея делал? Ты смотри, адресок-то у тебя – на «пятачке». Славное место, славное. Поздравляю. Во сколько сбор? В два? Сейчас погляжу расписание. У нас на той неделе как раз занятия начнутся. Я в Гуманитарном университете. Филологию преподаю. Можешь поздравить меня – ВАК этой весной утвердил мою докторскую.

– Поздравляю, – сказал Савва.

– А скажи, Савва, с чего это ты вдруг надумал пригласить меня?

– Да ни с чего, – ответил Гвазава. – По старой дружбе.

– Я так и подумала. Да, у меня вторая пара, так что я свободна… Слышала, в Англии был?

– Угу. Пришлось вот на старости лет английский осваивать. Круг общения шире стал. В бизнесе надо английский знать. Как Филологу. Помнишь?

– У Филолога был несколько иной курс общения. Насколько я знаю, у всех деловых людей самая распространенная фраза: «Ваше предложение интересно». Представляешь, Филолог обращается к Оскару Уайльду или Байрону: «Сударь, ваше предложение интересно!» Или к Хемингуэю. Папа его просто убил бы, – Фаина засмеялась. – Что смотришь? Не мой папа. У моего такой шикарной бороды не было.

Фаина была все та же. Ничто ее не брало – ни годы, ни невзгоды, словно наелась где-то молодильных яблок. А заодно и стервозных. Савва отклонился вправо и посмотрел на себя в зеркало. Фаина улыбнулась:

– Тебе, Савва, височки уже припорошило. Это, говорят, от мудрости. А меня господь не сподобил, – вздохнула она и тоже погляделась в зеркало. – Правда, как будто и не прошло больше двадцати лет?

166